Итак, солнце благожелательности взошло над Бабельсбергом в виде сорока темно-красных роз, и меня доставили в министерство Геббельса.
За огромным столом в огромном кабинете сидел маленький-маленький человек. Он был в лучезарном настроении, весь искрился доброжелательностью, предложил мне пижонские сигареты (пижонские, ибо они были снабжены золотым мундштуком, на них золотыми буквами была начертана фамилия владельца, что подошло бы скорее Герингу); он болтал со мной на разные темы, но прежде всего о кино.
Один шведский журналист рассказал мне перед этой встречей, что под крышкой письменного стола у Геббельса находились кнопки, которыми он включал записывающие устройства, когда разговор представлялся ему интересным или достаточно важным. В начале нашей беседы Геббельс выразил удивление по поводу того, что я очень молчалива.
На это я ответила, что мне не хочется быть увековеченной на магнитофонной пленке. В тот же самый момент у меня «схватило» желудок. Геббельс сделал вид, что не понимает меня.
После этого я прямо и откровенно сказала ему, что с удовольствием осмотрела бы кнопки под крышкой его письменного стола, при помощи которых включаются магнитофоны.
От подобной дерзости Геббельс вначале лишился дара речи, но потом пришел в себя и резким тоном заявил, что еще не видел в кресле напротив столь дерзкой особы.
На это я позволила себе ответить: «Я тоже, господин министр». После этого мы громко расхохотались.
А потом была в общем и целом довольно непринужденная беседа. В воздухе чувствовалось пикантное, но вовсе не неприятное напряжение, столь типичное для первой пробы сил между темпераментными людьми.
Наша первая встреча кончилась почти весело. Теперь мы знали, чего нам ждать друг от друга: мы — не такие, как о нас судят по фильмам и по прессе. В будущем мы можем быть откровенными друг с другом, и это очень пригодилось в дальнейшем, когда мои коллеги по работе посылали меня к «самому» в случаях расхождения наших и его взглядов.
Это вовсе не устраивало меня. Нарушение контракта, по моему мнению,— тяжелейший поступок. Я была воспитана в убеждении, что все обязательства необходимо выполнять.
Слова и рукопожатия достаточны в отношениях между джентльменом и леди, а подпись под документом еще весомее, чем честное слово. Одним росчерком пера нельзя устранить соображения чести. УФА нарушила условие нашего договора. Моим ответом была забастовка.
В Бабельсберге началась паника. Произошло нечто неслыханное: курица, несущая золотые яйца, отказалась от своей работы. Неудивительно, ведь она не получила положенного ей корма! В состоянии озлобленности, вся на нервах, слегка побаиваясь, я сидела дома.
Я тоже находила все это неслыханным: это была первая забастовка в моей жизни, и она отнюдь не доставляла мне радости. Но я выдержала характер, и УФА пошла на попятную. Обошлось бы дороже закрыть почти готовый фильм. Было проще выплатить часть моего гонорара в шведской валюте.
«Lapa. Ir svariga auga institucija. Ta ir saveja veida zala laboratorija, kura izveidojas sarezgitas organiskas vielas, kas ir nepieciesamas dzives augu procesiem. Pateicoties листьям pamatvilcienos notiek fotosinteze, transpiracija un gazu apmaina augos.
»
«Тіло риби складається з голови, тулуба та хвоста. Між цими частинами немає різких меж (рис. 13). Форма тіла у більшості риб подовжена. У камбали і палтуса тіло плоске, у вугра та міноги - змієподібні, у шаблі-риби - стрічкоподібними і т. д. На тілі риби є плавники: парні - грудні і черевні і непарні - спинний, хвостовий та анальний. Поверхня...»